Бòльшая часть материала для этого поста взята из статьи В. Алцкана « Новые архивные материалы о Новоушицком деле (1836-1840 гг.)» Исторические судьбы евреев в России и СССР: Начало диалога (сборник статей) / Свобод. еврейс. ун-т в Москве, Еврейс. ист. о-во. - М., 1992. - С. 71-81. - (Новая еврейская библиотека).
Большое спасибо юзеру naftali, который откликнулся на мою просьбу в ru_judaica и был так любезен, что отсканировал и прислал мне эту статью.
До 1844 года у евреев оставалось местное самоуправление – каhал. Он составлял ревизские сказки – то есть предоставлял государству сведения о еврейском населении местечка, он же, в соответствии с этими сведениями, собирал налоги и поставлял рекрутов.
Многие общины, чтобы снизить тяжесть поборов, вели двойную бухгалтерию: записывали только часть родившихся. Чичиков покупал мертвых крестьян, записанных живыми. В общинах же находились живые люди, для государственной статистики не существующие. Так когда-то в Польше казаки (леhавдиль) делились на реестровых (то есть зарегистрированных) и заштатных (то есть нелегальных).
Во многих общинах такие незарегистрированные евреи составляли едва ли не половину общины. Понятно, что система работает до тех пор, пока не найдутся доносчики. И они не замедлили появиться.
Описанные события происходят в Новоушицком уезде Подольской губернии. В конце 1835 года два купца, Ицка Оксман и Шлемко Шварцман (так они называются в уголовном деле), доносят властям о двойной бухгалтерии в местечке Сокулицы.
После этого Оксман встречается со старшиной новоушицкого каhала Срулем Эйдельманом и говорит ему, что «новоушицкие евреи враги его, так как отказались от данного ему в 1834 году поручительства для торговли с купцом Рафаиловичем, но он не будет вредить обществу, если каhал даст новое поручительство».
Дело плохо. Каhальные старшины окрестных местечек собираются для обсуждения. Они прекрасно понимают, что нет ничего хуже, чем уступить шантажистам. С другой стороны, в уезде столько незарегистрированных евреев, что исправить записи в одночасье невозможно. Поэтому принимается решение уступить, Оксману дается необходимое поручительство, а Шварцману – задаток в 10 руб. серебром.
Но на том же собрании обсуждается, что лучше бы этих гадов прикончить. 29 января 1836, назавтра после получения Оксманом поручительства, оба компаньона останавливаются в корчме в Новой Ушице. Утром к корчме подъезжает фурман на санях и говорит, что он ищет пассажиров в Каменец-Подольск. Оксман радуется неожиданной удаче (он накануне говорил в корчме, что ему надо в Каменец-Подольск). Компаньоны отправляются в путь. Через некоторое время следом отправляются еще одни сани с наемными убийцами.
Шварцман, впрочем, через две версты решает изменить маршрут (вот чутье у человека) и отправляется пешком домой, в Сокулицы. Оксман едет один, серез некоторое время на пустынной дороге его нагоняют сани с убийцами. Его душат, труп кладут в мешок и выбрасывают в прорубь.
Шварцман об этом не знает. Через несколько дней он получает записку из Новой Ушицы, где купец Вильштейн просит его приехать для встречи. Он приезжает, но ему сообщают, что Вильштейн будет только через два дня, и он остается в городе. Утром его зовут в бейт hамидраш на миньян. Там вспыхивает драка, и его душат. Расчленяют труп, кладут в засмоленную бочку и сжигают в бане.
14 февраля рыбаки вылавливают из озера труп Оксмана, и начинается серьезное следствие. В апреле 1836 года, в те дни, когда начинается военный суд над братьями Шапиро, приезжает следственная комиссия такого уровня, что подкупить ее невозможно, и начинает работу. Увы, в деле замешано слишком много народу, и картина событий становится ясна очень быстро.
В мае 1836 года подольский губернатор получает письмо с неразборчивой подписью, рассказывающее о славутском деле. Автор просит губернатора обратить внимание, не была ли и в этой истории замешана зловредная секта хасидов. Губернатор распоряжается, чтобы следственная комиссия обратила особое внимание, не совершено ли убийство сектой хасидов или по наущению их.
Новое направление следствия дает незамедлительные плоды: 22 мая 1836 года убийца Воль Гутерман показывает, что нанимавшие его каhальные старшины сказали ему, что Адмор из Ружина (Р. Исроэль Фридман), когда проезжал через местечко Калюс, «разрешил» убийство доносчиков и добавил, что такому герою «Бог простит грехи на всю жизнь».
В августе Ружинского Адмора арестовывают по обвинению в подстрекательстве. Довольно быстро выясняется, что он был в Калюсе по пути в Бессарабию уже после убийства, в то время, как решение, по данным комиссии, было принято за 10 дней до убийства.
Несмотря на алиби, Ружинского Адмора держат в тюрьме до ноября 1836 года, затем отпускают под поручительство каменецких купцов под домашний арест в самом Каменце.
Там он подает письмо на имя подольского губернатора с просьбой отпустить его в его резиденцию по месту жительства. В феврале 1837 года губернатор удовлетворяет его просьбу, и Адмор селится в Ружине.
Письмо Ружинского Цадика Подольскому губернатору (ссылка в начале поста)
10 апреля 1840 года, по приговору военного суда, более 80 человек было приговорено. Все осужденные были разделены на 6 разрядов. Самое тяжелое наказание – лишение всех прав состояния, каторжные работы в Сибири и наказание шпицрутенами через строй в 500 человек от одного до четырех раз. По преданию, 30 человек погибло. Дунаевский раввин Миха Авербух был приговорен к ссылке в Сибирь. Когда конвой следовал в Сибирь, на него напали 30 человек, отбили раввина, и он бежал за границу. По словам автора статьи, это не только предание, но и подтверждается газетной заметкой.
По высочайшему повелению, семьи убитых доносчиков получили из казны 1200 рублей, их дети были освобождены от воинской повинности.
Ружинский Адмор был оправдан. Но вскоре предпочел бежать за границу и поселился в городе Садигоре в Буковине.
В это же время выяснилось, что царь Николай хочет купить в Иерусалиме участок земли, чтобы построить на нем Русское подворье. Царь уже присматривался к Святой земле. Впоследствии это и привело к Крымской войне и поражению России. Но тогда Ружинский Цадик употребил все свое влияние, чтобы предотвратить эту покупку посреди Еврейского квартала. В результате в 1843 году участок земли оказался куплен ружинскими хасидами, а царю пришлось довольствоваться участком за городской стеной – тем самым, где сейчас находится Русское подворье. А Ружинские хасиды уже после смерти Ружинского Цадика построили на выкупленном участке синагогу «Тиферет Исраэль».
