Профессия-орнитолог

Николай Гладков, советский орнитолог. Попал в плен, взят из концлагеря - согласился сотрудничать. Был военным переводчиком. Получил даже ефрейторский чин в немецкой армии. Переписывался с немецкими ортнитологами, переводил им деньги из своей зарплаты солдата - чтобы купили ему профессиональную литературу. Штреземану, знаменитому немецкому орнитологу, которому писал с просьбой выцепить его с фронта, - прислал посылку сигарет. Тот в Берлине маялся без курева - в Германии было не сладко. Послужив несколько лет на востоке, Гладков переведен на западный фронт. Во Франции попал в плен к британцам, выдан в СССР. Наврал СМЕРШу, что - типа обычный военнопленный, не сотрудничал. Пробрался поближе к Москве, пару лет работал сторожем, потом вернулся в Зоомузей, защитил докторскую, стал профессором, один из авторов уникального издани "Птицы СССР". Никто не знал о его жизни в войну. Это так и осталось тайной - но вот теперь Новак раскопал документы у немцев. Между тем, всю жизнь Гладков интересовался только зоологией. И из действующей немецкой армии писал такие же письма, какие он писал бы из советских концлагерей, если бы попал туда, или из ссылки, или из провинции. Что забывает французский, к сожалению, что нет литературы, что провел интереснейшие наблюдения за такими-то птичками... Он совершенно никакой не предатель, просто проехала по человеку война, а он пытался жить, и больше ничего. Между тем послевоенная его "успешная" жизнь в СССР и профессорствование - пришлись на времена Презента. Так вот, сколько можно знать - не прогибался, или, скажем, прогибался ничуть не более необходимого, и отстоял многих людей, не праздновал труса - а ведь рисковал намного больше, чем прочие.

Немец Нитхаммер. Его шеф, ярый фашист, из патриотических соображений от его имени написал заявление с просьбой принять в войска СС. И не противник режима, а очень лояльный юноша, но совсем не жаждущий быть в СС - попал в СС. От разрешения вступить в СС - не отказывались, раз было заявление. И попал в охрану Аушвица. Работал в охране главных ворот лагеря. Было ему неприятно, больше отпрашивался, наблюдал в окрестностях за птицами, снабжал утками офицерский состав. Попросился на другую службу, через несколько месяцев перевели - личное разрешение коменданта Гесса. Потом, после победы, был арестован, сидел, британские орнитологи по просьбе жены заступились перед польским судом, отсидел 3 года, вернулся в Ганновер. Понимал, в какой ужас вляпался, считал себя преступником, не мог спокойно относиться к этой всей истории. На суде показал, что еще до прибытия в Аушвиц знал, что такое концентрационный лагерь. Но только когда увидел - понял. До того - фантазии не хватало.