…Иван Васильевич был любим народом, потому что с ним обходился хорошо, но жестоко поступал с своими Боярами (Boyars).
У него был жезл с острым наконечником, который он иногда, во время разговора, вонзал своим боярам в ноги, и если они выносили удар, не вздрогнув, то оказывал им после большое предпочтение.
Однажды послал он в Вологду (Volodga) за меховым колпаком (Colpack) и наложил на ее жителей пеню за то, что прислали этот колпак не в надлежащую меру.
На одном празднике он делал различные шалости, которым некоторые Голландки и Англичанки засмеялись; заметив это, он велел привести их во дворец, раздеть догола и приказал в своем присутствии, в одной большой комнате рассыпать перед ними четыре или пять мешков гороху и заставил их все подобрать. Когда они кончили эту работу, он напоил их вином и сказал, чтобы они были осторожнее и впредь не смели смеяться в присутствии Императора. Он послал однажды в Казань за одним Дворянином, имя которого было Тарас Плещеев (Plesheare), который был лысым, а воевода (Vayod), не расслышавший приказания (как говорят Русские), подумал, что он велел привести полтораста плешивых людей, потому что его имя сходно было звуками с словом полтораста (Polteraste). Итак, собрав 80 или 90 человек плешивцев, Воевода поспешно отправил их, извиняясь, что больше не мог найти в одной области. Увидя такое множество плешивых, Император перекрестился от удивления; наконец, когда один из присланных подал ему бумагу, он спросил у своего Дьяка: что он писал к Воеводе? Дьяк показал список с письма, и таким образом ошибка открылась. Поив плешивых три дня допьяна, Царь отослал их назад.
…
Иван Васильевич велел одному Французскому посланнику пригвоздить шляпу к голове. Сир Иероним Баус (Sir Jerom Boze, Bowes), который вскоре после того приехал сюда в качестве нашего посланника, явился перед царем в шляпе; и когда он с гневом спросил у него, знает ли он, как наказан был французский посланник, Сир Иероним отвечал: “Тот посланник был представителем малодушного Французского Короля, а я посол непобедимой Королевы Английской, которая не обнажает головы ни перед одним государем и будет уметь отметить за обиду своего представителя”. “Взгляните на него! — сказал Иван Васильевич своим Боярам. — Вот молодец! Он смело говорит и действует за свою государыню; кто же из вас для меня то сделает?”. Эти слова навлекли зависть на Сира Иеронима, и придворные уговорили Императора, чтобы он дал ему объездить дикую лошадь. Сир Иероним исполнил приказание, так утомил лошадь, что она мертвая пала на землю, и потом спросил у Его Величества, не нужно ли объездить еще нескольких диких лошадей. Император после очень уважал его, потому что любил таких удальцов.
Когда Иван ездил осматривать свое Государство, многие простолюдины и дворяне подносили ему дары. Один честный лапотник, который плел лапотки (Lopkyes) и продавал по копейке пару, не знал, что поднести царю, и просил у жены совета: “Поднеси пару хороших лапоток”, — сказала она. — “Это не редкость! — отвечал он, — а есть у нас в саду огромная репа. Мы поднесем ему эту репу, а вместе и пару лаптей”. Как сказано, так и сделано. Император очень милостиво принял подарок и, износив сам одну пару лаптей, заставил всех дворян покупать у крестьянина лапти по пяти шиллингов пару. Это составило крестьянину состояние, он начал торговать и скоро так разбогател, что оставил после себя значительное имение. Потомки его получили дворянское достоинство и называются теперь Лапотскими (Lopotsky's). Есть одно дерево, подле которого стоял прежде дом его и на которое проходящие бросают свои старые лапти в память этого лапотника; это обыкновение до сих пор еще ведется.
…
Переодевшись однажды, Иван просил ночлега в одной деревне, невдалеке от города, и никто не хотел принять его, кроме [16] одного бедняка, жена которого мучилась тогда родами и родила в то самое время, как Царь был у ее мужа. Царь на другой день до свету ушел и обещал своему хозяину хороших кумовьев. Исполняя данное слово он вскоре явился со множеством бояр и, богато наградив своего хозяина, сжег всю деревню, кроме его дома, советуя жителям быть вперед гостеприимнее, и сказал им: “Вы отказали страннику в приюте за то сами теперь должны искать пристанища и скоро узнаете, каково спать на снегу зимою”.
Иногда он переодетый приставал к шайке воров и советовал им однажды обокрасть казнохранителя. “Я, — говорил он, — покажу вам дорогу”. Но один из воров занес кулак и сказал, ударив его по лицу во всю руку: “Негодяй! Как ты смеешь предлагать нам ограбить нашего Государя, который до нас так милостив? Лучше ж мы обокрадем какого-нибудь богатого Боярина, который сам расхищает казну царскую”. Иван очень доволен был его поступком, расставаясь, обменялся с ним шапкой и велел ожидать себя на дворцовой площади (Duaretz, через которую Император часто проходил). “Там, — сказал он, — я поднесу тебе добрую чарку водки и меду (Aqui-vitae and Mead)”. Вор пришел в назначенное место, и Царь, увидев его, подозвал к себе, советовал вперед не воровать, отличил его при дворе и употреблял впоследствии для открытия воровских шаек.
