В синагоге, вообще говоря, не бывает паперти. Но большие синагоги в русских городах построены по общему образцу культовых сооружений, и у московской синагоги на улице Архипова (теперь Большой Спасоглинищевский пер.) было большое крыльцо, которое иначе, как папертью, не назовешь. Там действительно крутилось несколько профессиональных нищих, но больше всего было бабушек, предлагавших шидух.
Именно там я однажды встретил дядечку неопределенного возраста - видимо, вроде моего нынешнего. Среди находившихся там людей он выделялся совсем не еврейским, а пожалуй, что и колхозным видом: плохонький костюмчик, ситцевая рубашка, кепочка, Беломор... Помнится, даже чуть-чуть подвыпивший.
- Милок, помоги мне, к кому тут обратиться. Я приехал внука обрезать. И выкупить у коэна.
- Вы из Ильинки, что ли?
- Да.
Я слышал об ильинцах раньше, но никогда не видел. Они - потомки субботников, в какой-то момент сделавшие гиюр. По уложению 1903 года за переход в иудаизм полагалась ссылка в Сибирь и конфискация имущества, и я никак не мог понять, как они удержались в воронежской области. Только недавно разобрался.
Манифест 17 октября 1905 вводил свободу совести и тем самым снимал с субботников всякие ограничения. Местные власти пытались применить к ним антиеврейские ограничения, но министерство внутренних дел в циркулярах от 1908 г. и 1909 г. разъясняло, что иудействующие имеют одинаковые права с коренным населением. Таким образом, субботники, в отличие он евреев, имели право селиться во внутренних губерниях. Воронежские субботники окончательно сделали гиюр уже в начале 20-х годов. Тогда же они организовали на бывших помещичьих землях село Ильинка и посёлок Высокий. Еще до коллективизации у них была то ли сельхозкоммуна, то ли колхоз "Еврейский крестьянин".Потом их укрупнили в колхоз "Родина".
В 1930-е годы они настояли, чтобы их записали евреями. В 1937 году синагогу в Ильинке закрыли, и свитки Торы конфисковали. Но в какой-то момент после войны (может, уже при Хрущеве), они смогли восстановить. Своих моhелей у них не было, и они обрезали детей либо на Кавказе, либо в Москве.
Но это всё я знаю из литературы. Сами ильинцы знали только, что они евреи и всегда были евреями. Старики в синагоге хорошо их знали и ничуть не удивлялись. Я как раз после того обрезания отвозил на такси реба Липу, кто помнит. Р. Липе что-то не понравился мой этнографический интерес к ним, он его интерпретировал как какие-то сомнения, и тут же рассказал мне легенду, что он-де когда-то слышал, как на какое-то местечко нападали дикие звери, и вот они переселились в русскую глубинку. Оттуда, мол, и происходят ильинцы.
Во время войны, как рассказал мне тот дед, немцы не дошли до них 40 км. Неизвестно, как немцы бы к ним отнеслись. Скорее всего, посмотрели бы на документы, где написано "еврей" (паспортов у колхозников не было, то какой-то аналог был). Но соседи, как дед сказал, "русские", им уже грозили, мол, разберутся с ними, когда немцы придут.
Начиная с 70-х годов, несколько семей из Ильинки переехало в Израиль. Соответственно, в 70-е годы им пришлось выдержать еще одну борьбу с властями, которые старались их убедить, что они должны быть записаны русскими. Щаранский описывает свою поездку в Ильинку в 1976 г:
Выбрались мы из города на рассвете, ехали почти весь день, но в Ильинку так и не попали. В нескольких километрах от нее, на размытой ливнями единственной грунтовой дороге, ведущей в село, нас остановили милиционеры. С ними были двое штатских: председатель сельсовета и председатель колхоза.
— Ваши документы!.. Вы задержаны до выяснения личности. К кому едете? С кем из колхозников знакомы?
— На каком основании нас задержали?
— В соседнем районе произошло убийство на шоссе, ваша машина похожа по описанию на разыскиваемую. Мы должны проверить. Кроме того, в селе карантин: среди скота эпидемия.
Нас отвезли в райцентр — Таловскую; машину мы оставили во дворе отделения милиции, а сами переночевали в гостинице. На следующее утро нам предъявили ордер на обыск машины. Липавский, как ее хозяин, остался рядом с ней, а мы с Бородой — благо за нами вроде бы не следили — вышли на улицу и бросились ловить попутную машину в Ильинку: ведь у Володи — вызовы из Израиля, может, хоть их удастся провезти в село. За три рубля молодой паренек, водитель грузовика, согласился подбросить нас — до места всего километров десять. Мы забрались в кузов, ехали стоя, держась за борта, — любовались окрестной природой: полями, лесами, озерами. Однако у самого въезда в Ильинку легли на грязные доски — на всякий случай.
Это не помогло. Грузовик остановили, в кузов забрались милиционеры. Последнее, что я видел, пересаживаясь в милицейскую машину, — как двое подошли к мальчишке-шоферу, и услышал угрожающее:
— На американцев работаешь?!
Когда мы уже тронулись, паренек подбежал к нам и бросил в раскрытое окно автомобиля трешку:
— Заберите свои проклятые деньги!
В 1990-е годы практически все ильинцы переехали в Израиль. Многие из них живут в Бейт-Шемеше.