К 120-летию, а вовсе не 110, как было объявлено ранее

Лишь только Коровьев и Азазелло скрылись, мигание Бегемота приняло

усиленные размеры. Белый король наконец догадался, чего от него хотят, вдруг

стащил с себя мантию, бросил ее на клетку и убежал с доски. Офицер брошенное

королевское одеяние накинул на себя и занял место короля. Коровьев и

Азазелло вернулись.

<..>

- Что такое? - в недоумении спросил Воланд и стал глядеть на доску, где стоявший на королевской клетке офицер отворачивался и закрывался рукой.

- Ах ты подлец, - задумчиво сказал Воланд.

- Мессир, я вновь обращаюсь к логике, - заговорил кот, прижимая лапы к груди, - если игрок объявляет шах королю, а короля между тем уже и в помине нет на доске, шах признается недействительным.

Кто подлец? Вариантов, вообще говоря, три:

1. Бегемот.
2. Король.
2. Офицер.

Бегемота за очевидностью отметаем. Остаются король и офицер. Кто же из них?

Очевидно, происходящее на шахматной доске - аллюзия на российские события 1917 г. Или, если хотите, немецкие конца 1918 г.

Или, если хотите, на местные киевские события 1919 г., составляющие сюжет "Белой гвардии".

Ответственность - тема, которая очень занимает Булгакова. Вот как Турбин говорит об уже убитом царе:

- Ему никогда, никогда не простится его отречение на станции Дно. Никогда.

А вот как о гетмане - полковник Малышев, являющий собой, по Булгакову, пример высшей доблести:

Гетман сегодня около четырех часов утра, позорно бросив нас всех на произвол судьбы, бежал! Бежал, как последняя каналья и трус! Сегодня же, через час после гетмана, бежал туда же, куда и гетман, то есть в германский поезд, командующий нашей армией генерал от кавалерии Белоруков.

А вот как – Мышлаевский:

… Мышлаевский сложил правую руку в кулак и постучал ею по ладони левой. - Ежели бы мне попалось это самое сиятельство и светлость, я бы одного взял за левую ногу, а другого за правую, перевернул бы и тюкал бы головой о мостовую до тех пор, пока мне это не надоело бы. А вашу штабную ораву в сортире нужно утопить...

Шервинский побагровел.

  -Ну, все-таки ты поосторожней, пожалуйста, - начал он, - полегче... Имей в виду, что князь и штабных бросил. Два его адъютанта с ним уехали, а остальные на произвол судьбы.

  - Ты знаешь, что сейчас в музее сидит тысяча человек наших, голодные, с пулеметами... Ведь их петлюровцы, как клопов, передушат...

Так что полагаю, что подлец - король.