О "нашумевшей статье А.Столыпина" мы знаем из известной статьи Жаботинского "Обмен комплиментами":
Тему беседовавшим лицам дала нашумевшая статья А.Столыпина о «низшей расе». Собеседников двое: один русский, другой еврей: оба мирно сидят за чаем и ласково беседуют о том, чья раса ниже.
Несмотря на то, что Жаботинский приводит инициалы, а в самой статье говорится, что им двигало личное горе, - цитаты из статьи приводятся на многих сайтах для демонстрации антисемитских взглядов самого П.А.Столыпина (см. например). Причем иногда это приводится вместе с датой публикации: "Новое время", 5 (18) октября 1911 - ровно через месяц после убийства П.А.Столыпина.
В действительности статья написана братом П.А. Столыпина - А.А.Столыпиным. В Интернете, где, если поискать, чего только нет, нашлась и подшивка "Нового времени" за 1911 г., в том числе и номер за 5 октября с нашумевшей заметкой (стр. 3-4). Приведу эту малоприятную заметку целиком. Из нее примерно можно понять, какой естественный путь ждал Россию, которую некоторые потеряли, если бы Всевышний не заставил всех действующих лиц играть несвойственные им роли в трагедии 20 века.
На ряду с сотнями писем, удивительных по сердечности и глубине сочувствия, получаемых мною со всех концов России, получил я из-за границы письмо от революционера и бывшего охранника, Михаила Бакая. Пишет он мне для того, чтобы сказать, что он "бесконечно доволен" участью, постигшею брата, чтобы сказать: "да будет тяжела ему земля".
Я не стал читать дальнейших кощунственных строк и страниц еврейской злобы, но думаю, что Россия должна знать об их существовании.
Мне поверят, я думаю, что личные чувства тут ни причем: лишнего укола по больному месту даже не чувствуешь.
Я потому считаю необходимость обнародовать выходку Бакая, что большая часть русского общества обходится с Евреями как с противниками, обсуждает меры борьбы с ними, настраивает себя на ненависть к ним, словом, относится к ним, как к людям, как к существам одной породы. В этом вся ошибка, в этом же кроется страшная возможность победы еврейства над славянством. Ведь с врагом можно бороться, а можно и мириться, ведь человека можно ненавидеть, но можно и простить. Если мы будем подходить к еврейству с нашею душевную и умственною меркою, мы будем всегда впадать в невольную ошибку приписывания им наших душевных свойств, нашей чести и нашей этики. Необходимо понять, что расовые особенности так отщепипи еврейское племя от остального человечества, что создали из них особые существа, несовпадающие с нашим пониманием людской природы.
Мы можем их наблюдать, как мы наблюдаем и изучаем животных, мы можем чувствовать к ним отвращение такого же порядка, как отвращение к гиене, шакалу или пауку, но говорить о ненависти к ним значило бы поднимать их до нашего уровня. Англичане же устроились так, что на островах Великобритании нет ни одного волка, но ни один англичанин не станет ни говорить, ни думать о своей вражде к этому вредному хищнику.
Письмо Бакая - одно из тысячи обнаружений, дающих нам возможность кинуть взор в черную пропасть злобного кипения чувств этих непонятных существ. Их душевные первобытные переживания сводятся к каким-то низшим элементам - к алчности и жестокости, в глаза бросается полная недоразвитость тех духовных свойств, без которых немыслим человек, как степень в иерархии духов. В росте человечества, в его совершенствовании на протяжении тысячелетий, эта отколовшаяся часть не только безнадежно отстала, но уклонилась на уродливый путь развития низменных и осуждаемых свойств - мрачных инстинктов хищного зверя и разрушительных навыков паразита. Наличность их на земном шаре должна рассматриваться с бесстрастием научного исследования, избавление человечества от этого бича должно быть предметом твердой научной теории раньше, чем эмпирическим государственным опытом. Опыт столетий нам показал, насколько бессильны правительственные меры против этого общественного и народного бедствия. Только утверждение в народном сознании понятия о существе еврейской расы, не как о существе одной породы, но как о подделке под человека, с которою не должно быть никаких точек общения и соприкосновения, может послужить к постепенному оздоровлению народного организма, к приведению самого еврейского племени в состояние достаточного бессилия, чтобы обеспечить его безвредность, или его исчезновение. История знает о вымерших племенах. Наука должна поставить не племя, но характер еврейства в условия вымирания.
Что касается спровоцировавшего эту статью Михаила Бакая - это известный человек, сотрудник охранного отделения, первым рассказавший Бурцеву об агенте по имени Раскин - Азефе. В известной речи в Думе по поводу дела Азефа Столыпин характеризует Бакая так:
Бывший фельдшер Михаил Ефимович Бакай в 1900 году собственноручно подал докладную записку в екатеринославское охранное отделение о своем желании поступить сотрудником в охрану. Сначала в Екатеринославе он открыл революционную, а отчасти и боевую организацию, обнаружил типографию в Чернигове, а затем раскрыл целую группу революционеров, арестованных в разных местах России. После этого в революционной партии последовал так называемый его провал; он оказался провокатором, и вследствие этого он должен был быть переведен в Варшаву, где помогает раскрытию польской соц.-рев. организации, предупреждает покушение на генерал-адъютанта Скалона и даже чуть не погибает при задержании преступника, который должен был бросить в генерала разрывной снаряд.
Но одновременно с этим в охранном отделении возникает против Бакая подозрение. Дело в то, что обнаружилась проделка двух евреев, неких Зегельберга и Пинкерта, которые через, очевидно, весьма осведомленное в охранном отделении лицо узнают о тех делах, которые направляются к прекращению, и, соображая, какие лица должны быть скоро освобождены из-под ареста, начинают вымогать у родственников этих лиц крупные суммы денег якобы за их освобождение. (Возгласы негодования в центре.)
Таинственные сношения Бакая с этими лицами заставили охранное отделение немедленно и категорически потребовать от него подачи его в отставку, чему Бакай немедленно и молчаливо подчинился, хотя перед этим он усиленно просил о переводе его в Петербург, мотивируя это тем, что он в Варшаве участвовал во многих политических процессах, которые кончались смертными приговорами, и потому пребывание его там небезопасно.
После отставки Бакай немедленно передается на сторону революционеров, дает революционерам секретные документы, улавливается на этом, ссылается в Сибирь, бежит за границу и уезжает в Париж, где и теперь занимается тем, что обнаруживает своих сотрудников и дает в подпольную прессу секретные документы и свои измышления; кроме того, он старается письменно совратить в революцию и своих прежних товарищей, сотрудников департамента полиции.
Никакой информации о еврейском происхождении Бакая я не нашел. Это, впрочем, и неважно.
