И больнее всего то, что никто, кроме меня, не понимает, какое это унижение. Там, в этом еврейском центре - кошерный ресторан, но я не смог заставить себя пойти обедать за бронированные двери. Зато выпил пива в главной гитлеровской пивной. То, что я хожу в кипе по их городу и пью их пиво - это мы их победили. А то, что мы у них в Красной книге - это они нас.
Второе унижение, впрочем, привычное, испытал в аэропорту. Все арийские рейсы, как ни в чем ни бывало, вылетают из общего терминала. И только все тель-авивские рейсы, назависимо от авиакомпании - из какого-то специального загона для унтерменшей. Найти туда дорогу по указателям непросто, но еврейскому гению по зубам такая задача.
Помещение это держится запертым и открывается только к рейсу. Пока не отопрут, собравшиеся унтерменши подождут на ночном холодке. Никто, кроме меня, не возмущается, все привычные.
Это происходит с тель-авивскими рейсами во многих европейских аэропортах, но немцы, разумеется, делают это со всей немецкой тщательностью.
О прогулке по дьюти-фри придется забыть. Впрочем, всюду жизнь: и здесь предприимчивый израильтянин открыл забегаловку с кофе.
Откуда-то из глубины сознания всплывают естественные зэковские инстинкты: ни в коем случае не помогать ему со шмоном. Пусть сам наклоняется к моему ботинку. И ни в коем случае их не благодарить!
Ну все, наконец объявлена посадка... Такие изобретения, как рукав - тоже не для унтерменшей. Нас битком набивают в телячий вагон... нет, на этот раз в автобус. И везут... всего лишь к трапу самолета.
На пути из Бен-Гуриона заехали съесть хачапури на Махане Йеhуда. Едва пробились в толчее. И никаких бронированных дверей.
А вообще, поездка мне очень понравилась.