Принято считать, Гейзенберг не придерживался нацистских взглядов, он не был членом партии. В 1937 гг на него стала наезжать эсесовская газета Das Schwarze Korps: мол, хотя евреев мы выгнали, но остались еще "белые евреи", "представители эйнштейновского духа в новой Германии", хорошо бы с ними разобраться и отправить в концлагерь на излечение. Помогли, как водится, личные связи. Мать Гейзенберга училась в одном классе с матерью Гиммлера, и личного вмешательства Гиммлера хватило, чтобы прекратить кампанию.
С тех пор Гейзенберг сидел тише воды ниже травы, и есть много свидетельств, что все его публичные высказывания во время войны были исключительно лояльны нацистам.
Так, голландский физик, с которым он встречался в октябре 1943 г., рассказывает о таком его высказывании:
Демократия не может быть достаточно энергичной, чтобы управлять Европой. Таким образом, есть только два варианта: Германия или Россия. И в таком случае, Европа под германским руководством – это меньшее из зол.
Об аналогичном высказывании вспоминает и директор Копенгагенского института физики Меллер. По его рассказу, Гейзенберг говорил, что оккупация Дании, Норвегии, Бельгии и Голландии - это печальное обстоятельство, но оккупация восточноевропейских стран (дело, напомню, происходит в сентябре 1941 г.) - полезна, потому что эти страны продемонстрировали свою неспособность к самоуправлению. Меллер на это ответил, что в первую очередь неспособность к самоуправлению продемонстрировала Германия. О приезде Гейзенберга в Копенгаген в сентябре 1941 г. и встрече его с Бором я писал раньше.
В Кракове в ноябре 1939 г. по инициативе генерал-губернатора Франка был создан специальный Institut für Deutsche Ostarbeit ("Институт немецкой деятельности на Востоке"), завладевший зданием и библиотекой закрытого Ягеллонского университета. Занимался он антропологией, разработкой политики по освоению восточных земель и прочими приятными вещами. В начале в нем работало некоторое количество нужных поляков, в основном специалистов по польским архивам, но постепенно их оттуда убрали.
Я когда-то писал, что в Риге существовало целых два аналогичных института: Институт гигиены СС и Институт зоологической медицины.
Так вот, директор Краковского института Кобленц в течение 1943 г. несколько раз приглашал Гейзенберга, чтобы тот прочел сотрудникам института популярную лекцию о современной физике. В декабре 1943 г. Гейзенберг принял приглашение и приехал. Лекция происходила на гостевой вилле СС, которую немцы называли Wartenberg, а поляки - Zamek Przegorzały.
Гейзенберг остановился в Бавельском замке в гостях у генерал-губернатора Франка (имах шмо). Их связывали давние дружеские связи: брат Гейзенберга учился с Франком в одном классе в Мюнхене, и кроме того, они все были скаутскими вожатыми.
Лекция была только для немцев: поляков, которые на нее пришли, развернули в дверях.
Таким образом, на вопрос, знал ли Гейзенберг о дискриминации поляков, ответить легко. Знал ли он об уничтожении евреев? Увы, и на этот вопрос легко дать положительный ответ.
В 1980 г. вдова Гейзенберга Элизабет опубликовала мемуары под названием "Внутренняя эмиграция". Типа, немецкие ученые, вроде Гейзенберга, находились во внутренней эмиграции и былы достаточно далеки от нацистской идеологии и практики. Она приводит пример своего отца. Когда Гейзенберг прочитал ему письмо какого-то своего знакомого о том, что в Польше убивают евреев, тот пришел в ярость: "Так вот чему ты веришь! Вот до чего тебя довело слушание иностранного радио! Немцы не могут так себя вести!" Элизабет приводит эту историю как пример, насколько ее отец не отдавал себе отчета в происходящем, и даже не замечает, что свидетельствует, что ее муж по крайней мере что-то знал.