Пока прочел примерно треть толстой книги, так что, возможно, еще вернусь и расскажу интересные детали.
Когда Россия захватила польские земли, она столкнулась с незнакомой ей проблемой. В России дворянство составляло ~1% населения. В Польше же шляхта составляла 8-10%, а в Мазовии - 20% населения. Более 90% из этого количества была беднота: так называемая околичная шляхта, которые нередко жили в специальных поселках - околицах - и владели приусадебными участками, которые обрабатывали сами, нечто вроде российских однодворцев, но гораздо более распространенное. Еще больше было так называемой чиншевой шляхты, которая вообще не имела собственной земли, а арендовала землю у помещиков и сама обрабатывала.
По отношению к земле они были крестьянами, но не были прикреплены к земле; как шляхтичи, были освобождены фактически от всех налогов и набора в армию; разумеется, от телесных наказаний и т.д. Количесво их в присоединенных областях, даже без герцогства Варшавского, превышала общее количество дворянства в остальной России.
Среди них бывали и православные, но подавляющее большинство были католики, в противовес крепостным, которые в Речи Посполитой были униатами, а после прихода России в основном перешли в православие.
Россия решительно не знала, что с ними делать. Помимо прочего, если в централизованной России было специальное учреждение, определявшее, кто дворянин - Герольдия, то в децентрализованной Польше, как правило, шляхетское происхождения устанавливалось через суд с двумя свидетелями. У подавляющего большинства шляхтичей не было и этого, была признанная традиция, как мы бы сказали, хазака, что данный человек - шляхтич.
В течение 37 лет, с 1795 по 1832 г., русские власти безуспешно пытались добиться, чтобы шляхтичи представили в герольдию какие-нибудь доказательства, или хотя бы просто пересчитать их. Все это плохо удавалось. Помимо прочего, в этих губерниях по-прежнему действовал Литовский статут, по которому местная администрация избиралась на шляхетском сейме из шляхты.
Безземельные шляхтичи не имели права участвовать в выборах (в течение 30 лет постепенно переименовали сеймики в дворянские собрания, а маршалка - в предводителя дворянства), и вообще явка на эти выборы была от силы 10%, но тем не менее на должности непрерывно выбирали безземельных, потому что из помещиков никто не хотел идти. Об этом враждебные шляхетские партии непрерывно доносили русским властям - жанр доноса представлен очень подробно. Это дает нам некоторый фон для событий еврейской истории того же периода, вроде доносов на Любавичского ребе или событий в Новой Ушице.
Русские власти пытались сделать из них особые полки наподобие казацких, но это не вызвало у них большого энтузиазма и не удалось.
Интересные коллизии происходили, когда русские помещики получали земли, конфискованные у бунтовщиков. Так, помещик Нарышкин получил большое село Корсунь, явился туда, . чтобы сообщить крестьянам, что он их новый владелец, а те в ответ сообщили ему, что он не владелец, что они дворяне-арендаторы и к земле не прикреплены. Он вызвал роту казаков для усмирения бунта. 26 бунтовщиков высекли и отправили в Сибирь, ну а дальше Нарышкин понял, что лучше продолжать считать их дворянами и брать с них чинш.
После восстания чиншевых шляхтичей все-таки раскассировали: тех, кому удалось доказать свое шляхетство, записали в однодворцы, а тех, кто не смог - в государственные крестьяне или мещане, смотря по месту жительство.
