Но я сейчас не про поход, а про дорогу. Полина считает, что когда я начинаю рассказывать про Лабытнанги - это продвинутая стадия подпития. "О, уже до Лабытнангов дошел..."
Так вот, железная дорога до Лабытнангов - почти единственный уцелевший кусок знаменитой стройки 501. Дотуда ходил поезд из двух вагонов, прицепленных к поезду Москва-Воркута. В воркутинских вагонах были проводницы-студентки из стройотрядов, но в двух отдельных вагонах были свои матерые проводники. В нашем вагоне был суровый мужик, совершенно не заморачивавшийся чаем для пассажиров. А в соседнем был разговорчивый:
- Приходите, ребята, ко мне! Я вам сделаю чай как чай.
- Вы, ребята, студенты? Я тоже был студентом... Учился во ВГИКе. А потом бросил. А почему? Потому что искусство у нас принадлежит народу, а народ малоплатежеспособен.
Ехать до Лабытнанг было три дня. В первый день население вагона не отличалось от обычного. Бабушки с внуками вышли в Вологде, и на второй день население уже отличалось некоторым своеобразием. Отличался и пейзаж за окном. Характерным элементом почти каждой станции были зоны с вышками по углам, именно тогда я научился их замечать.
Утром третьего дня наши два вагона отцепипи от поезда, и он укатил в Воркуту. А мы остались ждать, пока приедут еще два вагона из Воркуты и соединятся с нами. За оставшийся день мы должны были проехать всего 150 км и перевалить через Урал, так что поезду некогда было спешить. На пустых станциях он стоял по полчаса. На какой-то станции пришел грузин и заполнил весь тамбур ящиками с пивом. Один ящик он поставил населению вагона.
Тем временем проводнику-ВГИКовцу зачем-то понадобилось пройти из вагона в вагон, причем не по улице, хотя поезд стоял. Они с грузином стали выяснять отношения на повышенных тонах. Скучающие пассажиры и машинисты с интересом следили за развитием конфликта, поезд никуда не спешил. До драки дело так и не дошло.
***
Поход закончился в городе Мужи, на Оби примерно в 300 км на юг от Лабытнанг. В Мужах, кстати, я впервые в жизни видел, как мужик приличного вида, в галстуке, пьет из горла одеколон. Обнаружилось, что "Метеор" до Салехарда будет завтра вечером, но сейчас отправляется сейнер, который должен собрать наловленную рыбу из хранилищ по дороге и отвезти ее в Салехард. За полтора литра спирта они согласились отвезти 8 человек до Лабытнанг. "Вот это наш компас,"- пошутил наш руководитель, ставя бутылки. "А компас мы уже раньше выпили," - сказал капитан. Компасы тоже содержат некоторое количества спирта.
Капитану было 25 лет, из всей команды он был самым старым.
И так мы поплыли по Оби, останавливаясь у хантских барж и перегружая из них в трюм рыбу.
Поближе к вечеру, когда все уже было выпито, соревнования по стрельбе из мелкокалиберной винтовки по подвешенной на носу монете закончены, слегка трезвеющий и мрачнеющий капитан сказал: "Ребята, если вы хотите к утру быть в Лабытках, вы должны нам чем-то помогать... Вот хоть у штурвала стойте, что ли". Горная Обь - самое западное русло Оби - в несколько раз шире Невы у Петропавловской крепости, встречных судов почти нет, так что там нетрудно вписаться в фарватер. Сам капитан, правда, честно сидел рядом и следил, пока мог. А когда изнемог, поставил корабль на якорь и велел всем спать, так что в Лабытнангах мы были во второй половине дня.
На вокзальной площади в Лабытнангах продавали бочковое пиво. Мужик из остановившегося грузовика направился туда. "Ты что, сам собираешься стоять?" - спросил его водитель с удивлением. - "Найми какого-нибудь бича".
Вечером пришел поезд. До утра он должен был простоять на станции. Уже знакомые проводники сдавали на ночь спальные места по рублю.
***
За прошедшие 3 недели горы изменились. По пути туда все было еще зеленым, а тем временем наступила осень, и и все раскрасилось в самые невероятные цвета. Вот примерно так (фотография не моя и не уверен, что из этого места).
На станциях в Коми поезд стал заполняться недавними обитателями зон с вышками. Многие выглядели страшно. Одному - самого зверского вида - я подарил пачку чаю на чифирь. Чай был один из немногих оставшихся у нас продуктов. Мужик зверского вида очень меня полюбил: "Я тебе не просто благодарен. Тысячу раз благодарен!" Позже он пришел ко мне жаловаться на кого-то, кто, пока он спал, выпил у него остатки бутылки. "Я его сейчас, волка позорного, порежу!" Тут выходит из купе его приятель: "А за что его-то?! Тогда меня порежь!" И рвет рубаху на груди. Успокоил.
Я путешествовал много, но больше в такой глуши мне не удавалось побывать.
