Мясная лавка Вольтер. Халаль.
Мы поселились по наитию в интересном месте. Выходишь из метро на оживленной площади Бастилии, поворачиваешь за угол, проходишь квест по нахождению бара, где для нас должен храниться ключ, подходишь к воротам, которые на ночь запираются, и оказываешься на старинном парижском переулке, с булыжной мостовой и старорежимными фонарями. Поднимаешься на третий этаж, который французы называют вторым, и там - отличная небольшая студия.
Отсюда - 10 мин хода через Place des Vosges до Марэ, где до войны был и еще сейчас остался еврейский район с кучей кошерных ресторанов и забегаловок. А оттуда - еще 15 минут до Ситэ. В общем, кроме как из аэропорта, мы ни разу не воспользовались общественным транспортом: все, что нам было нужно, проходится пешком.
Нотр-Дам весь в лесах (по-французски они, кстати, называются échafaudage) и огорожен, к нему не подойти. Мощные деревянные подпорки контрфорсов выглядят, как на старинных картинах про строительство готических соборов.
Вдоль Сены, как положено, лавки букинистов. Вообще много прикольных тематических лавок: антикварных, кондитерских, художественных... Отдельно - лавка разнообразных солдатиков древних и современных армий. Среди них - и наша родная израильская военщина в кипе.
На кладбище Пер-Лашез к тебе подходят немолодые чичероне, предлагающие за небольшую мзду показать интересные могилы. Узнав, что мы из Израиля, предлагают Марселя Марсо и Рашель. Но мы отказались от их услуг и ограничились Шопеном, Мольером и Лафонтеном.
В Люксембургском саду играют в пикотту. Полина попыталась сфотографировать игрока. На его вопрос, какие языки она знает, она сказала, что английский, русский или иврит. "Все игроки в пикотту - мишигинер," - сказал он.
В музее Пикассо - целый зал, посвященный вариациям на тему Шарлотты Корде. Я сразу вспомнил Веничку.
С одной стороны, мне нравилось, что у них есть талия, а у нас нет никакой талии, это будило во мне - как бы это назвать? - "негу", что ли? - ну да, это будило во мне негу. Но с другой стороны, ведь они зарезали Марата перочинным ножиком, а Марат был неподкупен, и резать его не следовало. Это уже убивало всякую негу. С одной стороны, мне, как Карлу Марксу, нравилась в них слабость, то есть, вот они вынуждены мочиться приседая на корточки, это мне нравилось, это наполняло меня - ну, чем это меня наполняло? Негой, что ли? Ну да, это наполняло меня негой. Но, с другой стороны, они ведь и в Ильича из нагана стреляли! Это снова убивало негу: приседать приседай, но зачем в ильича из нагана стрелять? И было бы смешно после этого говорить о неге...
Подытожим, что все это счастье есть на самом деле, его видишь, и слышишь, и нюхаешь.
Все лучшие фотографии - Полинины, если что.